Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Жизнь Дженко неотличима от жизни церковного сторожа.
Оба предпочли сгинуть, скрыться с глаз людских, исчезнуть из мира. Есть только одна причина, которая может подвигнуть человека на такое самоуничтожение.
Тайна.
Для Бруно она была в основном связана с профессией частного сыщика. А для Банни?
Ты что-то сделал Робину Салливану. Причинил ему зло. Заразил его своей тьмой, превратил в монстра. Такого же, как ты.
Также Бруно подумал: не нужно далеко ходить, чтобы понять сущность этого человека. Достаточно продолжить сопоставление с самим собой. Как он сам хранил у себя дома шедевр дадаиста и пластинки Гленна Гульда, так и Уильям должен держать где-то поблизости то, что любит больше всего. Тогда, повинуясь наитию, Бруно нагнулся и сунул руку под раскладушку, на которой сидел. Пошарил в темноте. Наконец нащупал что-то и мигом вытащил на свет божий.
Картонная коробка стояла у его ног.
Бруно поднял крышку и тотчас же узнал знакомую улыбочку кролика с глазами сердечком. Но на этот раз кролик был не один. В коробке лежала целая стопка комиксов.
Дженко просмотрел их. Ни автора, ни издательства, ни номера выпуска. Апокрифы, как и тот экземпляр, который он таскал с собой в кармане льняного пиджака. Все одинаковые.
Бруно взял зеркальце, которое заметил в ящике тумбочки, и проверил, содержат ли рисунки в альбомчиках тот же зловещий двойной смысл. Да, все то же самое. Кто знает, сколько ребятишек, таких как Робин Салливан, попались на эту приманку и были обучены гнусностям, никак не совместимым с их юными годами.
Вне себя от бешенства, Бруно стал складывать альбомчики обратно в коробку, не зная, что дальше с ними делать. И нащупал на дне кое-что еще.
Плоский металлический контейнер.
Бруно вынул его, вгляделся. Когда снял крышку, ему в руки скользнула бобина с пленкой.
Тогда он вспомнил, что в шкафу стоит проектор «Супер‐8».
28
Сердце на стене продолжало биться. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Она забыла свою девочку. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Видела во сне, как она делает первые неверные шаги, раскачиваясь из стороны в сторону, как все малыши, и топает по лабиринту, познавая мир. Но всякий раз, когда женщина догоняла ее, чтобы заглянуть в лицо, девочка исчезала. Оставался только звонкий хрустальный смех, эхом отдававшийся от стен подземной темницы.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук.
Она больше не может увидеть лицо дочки – и это наказание за то, что в своей памяти она заменила девочку на воображаемого котенка: теперь ей это ясно.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук.
– Ты его как-то назвала? – спросил тогда Грин, имея в виду котенка.
– Нет, – ответила она.
– Почему?
– У меня у самой не было имени там, внутри, никто меня больше никак не называл… Имена в лабиринте не нужны, от них никакой пользы…
Тук-тук, тук-тук, тук-тук.
Где сейчас эта безымянная девочка? Грин пообещал, что они вместе поищут ответ. Но момента истины она ожидала со страхом.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук.
Она металась в неспокойном полузабытьи. Иногда открывала глаза, узнавала больничную палату, пыталась вжиться в реальность, не отключаться, оставаться на плаву, но изнеможение засасывало ее, будто в трясину, и она проваливалась внутрь постели, словно в черную дыру, в тайный проход, ведущий обратно в лабиринт.
Нет, я теперь в безопасности. Со мной ничего не может случиться, за моей дверью – полицейский.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук.
В один из моментов смутного пробуждения она почувствовала, как чья-то теплая рука нежно касается ее лба. Она разглядела, будто сквозь сон, фигуру в белом рядом со своей постелью. Медсестра с рыжими волосами стояла к ней спиной, меняла капельницу.
– Спи, милая, спи… – ласково проговорила она.
Биения наконец прекратились. Веки отяжелели, тьма приняла ее в свои объятия.
Она мгновенно распахнула глаза.
Казалось, прошел один миг, а на самом деле кто знает, сколько времени утекло. Она это поняла потому, что медсестры больше не было, зато появился доктор Грин. Он заснул на стуле, вытянув ноги, скрестив руки, склонив голову на плечо. Очочки соскользнули на кончик носа.
Она получше вгляделась в этого человека. Шестидесятилетний мужчина, все еще приятной наружности, одетый со вкусом – галстук ton sur ton[7] к голубой рубашке. Интересно, это жена ему подбирает одежду? Каждое утро сама вынимает из шкафа, приводит в порядок и кладет на постель. Такая теплая, обыденная мысль снова вернула ее к собственному положению. У нее украли пятнадцать лет жизни – обыкновенной, полной условностей, возможно посредственной, но все-таки жизни. Кто знает, как за это время изменился мир. Счастье, что ее поместили в ожоговое отделение больницы Святой Екатерины, где в палатах нет окон. Одна мысль о том, чтобы выйти за дверь, приводила ее в ужас. Как будто тебя заморозили на долгие годы или ты совершила путешествие в будущее. Не знаешь, что ждет тебя за порогом.
Или кто.
«Я хочу, чтобы ты навсегда избавилась от этого кошмара, – сказал Грин. – Ты лучше меня знаешь, что, если мы не схватим его, ты, выйдя из больницы, так и не сможешь вернуться к нормальной жизни…»
Ей и без того трудно, ей не вынести еще и страха, что он может вернуться и унести ее обратно в лабиринт.
Грин проснулся. Поморгал, поправил очки. Заметил, что и она не спит, улыбнулся и спросил, потягиваясь:
– Ну как ты?
– Это я привела девочку в лабиринт? – выпалила она. Ее терзала мысль о том, что она могла, хоть и невольно, впутать в этот кошмар невинное существо. Собственную дочь.
Доктор уселся поудобнее и включил запись.
– Не думаю, чтобы ты была беременна, когда тебя похитили. Ведь тебе было всего тринадцать лет.
– Как же тогда это получилось? – Мысли у нее путались.
– Вопрос не в том, как девочка оказалась в лабиринте, а в том, как она оказалась в тебе. Ты понимаешь, в чем разница, правда, Сэм?
Конечно, она понимала, ей же не восемь лет.
– Я знаю, откуда берутся дети… Кто-то излил в меня свое семя.
– Можешь предположить, кто был этот «кто-то»?
Она задумалась.
– Кто-то, кто был со мной в лабиринте. – Было ясно, что такой ответ, самый логичный, какой только можно было придумать, доктора Грина не удовлетворил.
– Поточнее, пожалуйста.
Она напрягла память:
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
